В 1946 году Луи Армстронг был всего лишь второразрядной звездой. Но и такого, сравнительно скромного положения он достиг не столько благодаря своим выступлениям с малым свинговым оркестром, сколько тому, что время от времени - в среднем раз в два года - снимался в кино. Однако не прошло и трех лет, как его группа становится "вероятно, самым высокооплачиваемым ансамблем малого состава" 1. Вскоре Армстронг совершил первую из своих многочисленных, широко разрекламированных зарубежных поездок в качестве посла доброй воли.

В 1949 году участники праздника "Марди грасс", ежегодно проводимого в Новом Орлеане, избрали Луи "королем зулусов". "Марди грасс" ["Вторник на пасху". - Перев.] зародился как веселый карнавал, организованный клубами для белых, большинство которых контролировали состоятельные семейства города. Подготовка к празднику шла в течение всего года. Самым яркими красочным его номером был парад разукрашенных платформ, на которых торжественно восседали "королевы", избранные каждым клубом из числа дебютанток. В начале XX века негритянские похоронные общества, наиболее многочисленные общественные организации цветного населения города, начали проводить собственный фестиваль. Пародируя шествие белых "королев" - аристократок, негры устраивали парад "королей" и "королев", которыми избирались мусорщики, официанты, слуги, люди других рабочих профессий. Главным героем негритянского фестиваля был "король зулусов", и стать им считалось большой честью.

В 1949 году впервые за всю историю праздника и в нарушение его традиций "королем" был избран не простой труженик, а знаменитость, к тому же еще и не гражданин Нового Орлеана. Впрочем, новоорлеанские негры всегда считали Армстронга своим, гордились им. Луи пришел в неописуемый восторг от оказанного ему почета и очень серьезно отнесся к новой для него роли. Он тщательно загримировался, нарисовав на лице темную маску с резко выпяченными губами и огромными белыми пятнами вокруг глаз, надел длинный черный парик, корону, красную вельветовую мантию с блестками, черное трико и юбочку из травы. Рядом с ним на платформе находилась и "королева", полногрудая контролерша местного кинотеатра. Восседавший на троне Луи пил шампанское и щедро швырял в толпу зрителей кокосовые орехи. Фестиваль и прежде всего его главный персонаж представляли собой настолько колоритное зрелище, что привлекли внимание прессы. Снимки Армстронга в пышном "королевском" наряде обошли все газеты Америки.

Поклонники джаза и негритянские лидеры были шокированы и резко осудили Луи за то, что он позволил себе публично изображать шута. Но Армстронг только отмахнулся от этих обвинений. Он по-настоящему гордился оказанной ему честью и получил от праздника истинное удовольствие. Если ханжи не понимают всей прелести таких народных гуляний, говорил он, тем хуже для них.

Скоморошество в Новом Орлеане послужило ему отличной рекламой. "Тайм" опубликовал в качестве основного материала номера статью об Армстронге, поместив его портрет. Автор описывал романтические подробности детства и юности Луи - нищенская жизнь в Сторивилле, исправительный дом, первые выступления в хонки-тонкс. Публикация послужила сигналом для других средств массовой информации. Теперь все знали, что Армстронг - не только великий музыкант и ведущая звезда шоу-бизнеса, но что из него можно сделать еще и сенсацию.

Благодаря случайному стечению обстоятельств, а также умелым действиям его менеджера к 1949 году Армстронг становится настоящей звездой. Еще недавно его считали всего лишь одним из известных негритянских "развлекателей". Теперь он вплотную приблизился к вершине, взойти на которую удавалось немногим артистам. Но при всем этом Армстронг уже не был ни джазовым музыкантом, ни музыкантом вообще. Он был звездой. В 1950-е годы Луи снимается в девяти художественных фильмах и шести короткометражных картинах. Ежегодно он участвует в шести-восьми популярных телевизионных программах. Его концерты регулярно транслируются по радио. Почти каждое его выступление сопровождается появлением в печати хотя бы краткого сообщения.

Возобновился и выпуск грамзаписей Армстронга. В 1946 году Глейзер заключает контракт с "Victor". Фирма, однако, успела выпустить лишь несколько его пластинок, поскольку в 1948 году в связи с забастовкой профсоюза музыкантов Армстронг прекратил записываться. Год спустя Луи возобновил сотрудничество с фирмой "Decca", продолжавшееся до 1954 года, когда он перешел на положение "вольного художника", что позволяло ему работать на ту фирму, которая предлагала наиболее удовлетворявшие его условия.

Почти все свои публичные концерты Армстронг давал вместе с группой "All Stars". Во время сеансов записей в ансамбль включали несколько саксофонистов. Но довольно часто он записывался с большими студийными оркестрами под руководством Сая Оливера и Гордона Дженкинса, а также с эстрадными певцами Луи Джорданом и Эллой Фицджералд.

В составе группы "All Stars" время от времени происходили изменения. В 1951 году ушли Джек Тигарден и Эрл Хайнс. Расставание с первым прошло довольно спокойно. Сам Тигарден высказался по этому поводу так: "Луи во мне особенно не нуждался. Он прекрасно обходился и без Тигардена. Что же касается меня, то я хотел иметь собственный оркестр. Мы с Луи все обсудили и прекрасно поняли друг друга" 2. Уход Хайнса протекал не так гладко. Судя по всему, между ним и Армстронгом произошел какой-то конфликт. Хайнс в течение многих лет тоже считался звездой, и, скорее всего, две знаменитости просто не поделили пальму первенства. "У Хайнса на первом месте всегда было его "я", - объяснял причину размолвки Армстронг. - Именно поэтому он не захотел с нами остаться. Ну и бог с ним! Конечно, музыкант он хороший, но Джо Салливен - вполне достойная замена. Эрл Хайнс вечно носился со своими великими идеями. Мы прекрасно обошлись и без мистера Эрла Хайнса. Что меня действительно огорчило, так это уход Тигардена. Знаете, Джек был мне как родной брат" 3.

Начиная с этого времени состав ансамбля хотя и постепенно, но неуклонно меняется. Стабилизировался он лишь к весне 1954 года. Среди его участников были тромбонист Трамми Янг, пользовавшийся большим уважением среди музыкантов, пианист Билли Кайл, игравший в стиле Тедди Уилсона, ударник Баррет Димс, а также Бигард, Шоу и Велма Мидлтон. Но уже осенью следующего, 1955, года Бигарда сменил новоорлеанец Эдмонд Холл, которого многие критики считали одним из лучших свинговых кларнетистов. В последние годы жизни Армстронг выступал с ансамблем, состоявшим из Марти Наполеона, Гленна, Барселоны, Мариани и контрабасиста Бадди Кэтлетта.

Удивительно не то, что время от времени в группе происходили перемены, а то, что их было сравнительно немного. Джазовые коллективы всегда отличаются непостоянством. Вечно одни уходят, другие приходят. Причины этому - самые различные. Среди музыкантов встречаются люди, которым просто надоедает работать в одном и том же ансамбле. Нередки и конфликты на личной почве. Кроме того, нам всегда кажется, что хорошо там, где нас нет. Работать в ансамбле "All Stars" было непросто. Армстронг любил давать в каждом городе всего один концерт и сразу же двигаться дальше, поэтому оркестр все время находился в пути. Никто, кроме Луи, не испытывал особого восторга от такого образа жизни. Репертуар был довольно ограниченным, и оркестрантам приходилось изо дня в день играть одни и те же пьесы, что тоже порядком надоедало. Но, несмотря ни на что, некоторые музыканты выступали в ансамбле по десять лет подряд, а то и больше, а трое умерли, как говорится, в седле.

Такая стабильность достигалась не только высокими гонорарами, но и тем, что оркестранты не испытывали страха за свой завтрашний день. А он постоянно преследует многих из тех, кто занят в шоу-бизнесе. Их работа была довольно монотонной, зато позволяла отличиться. Чтобы иметь передышку, Армстронг постоянно давал своим коллегам возможность играть сольные номера. Благодаря выступлениям с Луи музыканты становились известными десяткам миллионов зрителей. Сам по себе ни один из них никогда не имел бы выхода на такую огромную аудиторию. Еще более важную роль играла поддерживаемая в коллективе дружелюбная обстановка, отсутствие каких-либо интриг. Музыкантов отбирал сам Глейзер, который подходил к этому делу с большой осторожностью. Не желая иметь в оркестре смутьянов, он заставлял каждого кандидата проходить медицинский осмотр, прежде всего для того, чтобы выявить наркоманов. Глейзер считал надежность более важным качеством, чем талант, хотя, конечно, принимал только серьезных, профессионально хорошо подготовленных инструменталистов. Интересно, что в составе ансамбля играли и негры, и белые. Помимо похвального стремления преодолеть расовую дискриминацию в искусстве, Глейзер руководствовался также желанием расширить аудиторию, полагая, что белым музыкантам легче привлечь внимание белых зрителей. Скандальные, не внушающие доверия люди не задерживались в оркестре, что позволяло сохранять спокойную, доброжелательную атмосферу. Что же касается самого Луи, то, как мы уже говорили, он всегда отличался замкнутостью и ни с кем из коллег особенно не сближался. Основное время он проводил в артистической уборной, принимая посетителей, и в гостинице, куда уезжал после концерта, чтобы поесть, выспаться и послушать музыкальные записи. Это не мешало ему почти всегда быть жизнерадостным, охотно шутить со своими товарищами в автобусе и самолете. Вообще до тех пор, пока тот или иной музыкант добросовестно относился к своим обязанностям и играл так, как хотел того Луи, никаких проблем не возникало. Но если он считал, что ему перешли дорогу, вспыхивала молния и ударял гром.

Вот как описывает отдых Армстронга в его артистической уборной новоорлеанский гитарист, прекрасный знаток и горячий популяризатор джаза Денни Бейкер: "...Его можно было застать сидящим в нижнем белье с одним полотенцем на коленях, другим на плечах и большим белым платком на голове. С намазанными кремом губами Армстронг очень походил на артиста из минстрел-шоу. Он любил пошутить, часто и заразительно смеялся. В его уборной вы могли встретить людей из самых различных социальных слоев: монашек, проститутку в ярком платье, только вышедшего из тюрьмы уголовника и полицейских, слепого, раввина и священника, судью, белых и цветных. Кто только к нему не приходил, и для каждого он находил теплое слово..." 4.

К этому времени выработалась определенная схема выступлений, котконг придерживался до конца своей жизни и которую он почти никогда не нарушал. Как правило, концерт начинался пьесой в стиле диксиленд. Затем Луи пел одну или две песни, причём по ходу их исполнения каждому оркестранту позволялось сыграть одно-два соло. Заканчивался вечер несколькими пьесами, которые на данный момент имели наибольший успех у зрителей. Армстронг никогда заранее не объявлял своим коллегам, что именно он собирается играть под занавес, но почти всегда его репертуар "ударных" мелодий был очень ограниченным.

Чаще всего заключительным номером программы шла пьеса "Blueberry Hill", автором которой считали исполнителя ковбойских песен Джина Отри. Фактически же это была вольная аранжировка старинной народной песни "Little Mohee". "Blueberry Hill" пользовалась популярностью еще в начале 1940-х годов. Армстронг запомнил ее и десять лет спустя решил записать. Это была лирическая пьеса с очень простой мелодией и бесхитростным текстом, словом, одна из тех, которые так охотно исполняют популярные певцы. В сентябре 1945 года Луи в сопровождении биг-бэнда и хора записал пластинку с "Blueberry Hill" на одной стороне и часто исполняемой в те годы песней "That Lucky Old Sun" - на другой. Пластинка, а точнее, первая из записанных на ней песен очень понравилась любителям музыки. Всего месяц спустя она заняла почетное двадцать четвертое место среди ста пользующихся наибольшим спросом записей. В дальнейшем ее популярность среди покупателей пошла на убыль, но всем уже было ясно, что, несмотря на свой хриплый голос и джазовый характер исполнения, Луи Армстронг вполне может выступать с подобного рода "романтическими" пьесами. Этим тут же воспользовалась фирма "Decca". "Луи обладал своей, неповторимой манерой пения, - вспоминает Милт Гэблер, - и мы предложили ему записать серию популярных песен". В те годы это была довольно распространенная практика. Если какая-то запись, скажем Тони Беннетта, имела успех, фирмы грамзаписей немедленно выбрасывали на рынок пластинки с этой же мелодией в исполнении других певцов, полагая, что большинство покупателей интересует сама пьеса, а не ее исполнитель. По подсчетам Гэблера, две трети песен, записанных Армстронгом для фирмы "Decca", были заимствованы им из репертуара других певцов. "Луи очень нравились популярные песни, - рассказывает Гэблер. - Он часто слушал их по радио, когда вел машину или во время отдыха. Если какая-то из них оказывалась ему по вкусу, он тут же брал ее на заметку".

Большинство музыкантов, включая джазменов, любят всякую музыку, причем нередко их неразборчивость просто поражает. Армстронг не составлял в этом отношении исключения. Куда бы Луи ни ехал, он всегда брал с собой мощный приемник и магнитофон. Всюду его сопровождали звуки музыки. В последние годы жизни, когда Армстронг страдал от бессонницы, он часто включал магнитофон на ночь, и это помогало ему заснуть. Много времени он проводил, слушая музыку дома, где хранил сотни пленок с записью произведений самых разнообразных жанров.

Луи обладал весьма разносторонним вкусом. Он с удовольствием слушал собственные пластинки, в том числе и самые ранние, оперную и симфоническую музыку. В то же время он любил банальные популярные пьесы в исполнении самых заурядных оркестров. Довольно плохо ориентировался он в джазовой музыке. Наверное, любой хорошо информированный любитель джаза знал о ней больше, чем Армстронг. Больше всего он ценил красивую мелодию, и поэтому не следует упрекать его за то, что зачастую он играл пьесы, единственным достоинством которых был коммерческий успех среди не очень-то разборчивой публики. Они ему просто нравились.

В 1950-е годы популярность Армстронга возросла еще больше. В июльском номере "Даун-бит", посвященном его пятидесятилетию, были опубликованы статьи о творчестве Луи, приветствия и поздравления музыкантов. В 1952 году опрос читателей показал, что большинство из них считают его "самым выдающимся музыкальным деятелем всех времен и народов" 5. Второе место занял "Дюк" Эллингтон, четвертое - Гленн Миллер, седьмое - Иоганн Себастьян Бах. В 1953 году Армстронг совершил концертное турне совместно с Бенни Гудменом, закончившееся скандалом. Две звезды оказались не в состоянии поделить славу и даже перестали разговаривать друг с другом. Однако уже на следующий год Луи имел потрясающий успех во время гастролей в Японии, где огромные толпы поклонников восторженно приветствовали своего кумира. В 1954 году вышла книга о его детстве и юности под названием "Сэчмо. Моя жизнь в Новом Орлеане", получившая хорошие отзывы в печати 6.

Но наибольшую известность принесли в ту пору Армстронгу не концерты, а его публичные Выступления против расовой дискриминации. В 1954 году Верховный суд США принял свое знаменитое решение, объявившее расовую сегрегацию в школах противоречащей закону. В течение нескольких последующих лет американские негры пытались добиться осуществления этого решения на практике, но безуспешно. Так, осенью 1957 года школьная администрация города Литл-Рока, штат Арканзас, получила указание начать совместное обучение белых и чернокожих детей. Однако, когда последние со своими родителями подошли к школьным дверям, их встретила беснующаяся, плюющая толпа. Губернатор штата Оруэл Фаубус поклялся не допустить десегрегацию. События эти попали в телевизионные программы.

18 сентября, в самый разгар событий в Литл-Роке, Армстронг давал концерты в небольшом, никому не известном городке Гран-Форкс, штат Северная Дакота. В антракте, отдыхая в артистической уборной, он увидел на экране телевизора горстку испуганных негритянских ребятишек, окруженных толпой белых расистов.

В этот момент к Луи зашел молодой репортер местной газеты взять обычное дежурное интервью у знаменитого артиста. Он получил много больше того, на что рассчитывал. Армстронг в разговоре с журналистом разразился настоящей обвинительной речью против американского правительства, заявив, в частности, что президенту Эйзенхауэру "не хватает смелости", чтобы добиться соблюдения собственных законов. "Правительство, которое так обращается с моим народом на Юге, - сказал он, - следует послать ко всем чертям!"

Смекалистый репортер не преминул сделать из высказываний Армстронга сенсационную статью. Когда Луи позвонили из редакции и попросили подтвердить сказанное, он не преминул это сделать. Статья была немедленно опубликована и потом перепечатана крупнейшими газетами. Выражаясь словами репортера "Даун-бит", "тот гневный глас разнесся по всему свету" 7.

Вскоре Эйзенхауэр направил в Литл-Рок федеральные войска для обеспечения новых школьных порядков. Утверждать, что именно гневное заявление Армстронга оказало влияние на поведение президента, было бы преувеличением, ибо к подобным решительным действиям тогдашнего главу администрации США понуждали многие обстоятельства. Однако нет сомнений, что заявление замечательного артиста, получившее огромный общественный резонанс, тоже сыграло здесь важную роль.

Весь этот инцидент был совершенно в духе Армстронга. Другой, более расчетливый человек на его месте приберег бы свою гневную тираду для какой-нибудь крупной газеты, например "Нью-Йорк Таймс", или выступил бы с подобным заявлением на пресс-конференции, с тем чтобы вызвать наибольший резонанс в печати. Вместо этого Армстронг просто дал волю охватившим его чувствам, не задумываясь над тем, что его слова, сказанные репортеру маленькой провинциальной газеты, возможно, никто и не услышит.

Как и следовало ожидать, резкое осуждение нерешительности правительства в связи с событиями в Литл-Роке далеко не всем пришлось по вкусу. Консервативная пресса обвинила музыканта в том, что он подыгрывает пропаганде русских. Известный журналист того времени Дж. Бишоп упрекал его в отсутствии патриотизма, а руководство университета Алабамы запретило концерт Армстронга в студенческом клубе. Как это ни покажется странным, но воинственно настроенные негры тоже оказались недовольны Армстронгом. В одной из телевизионных передач с критикой в адрес Луи выступил негритянский певец и актер Сэмми Дэвис, который заявил: "Я не понимаю, как можно протестовать против расовой дискриминации и в то же время соглашаться давать концерт перед сегрегированной аудиторией... В течение уже многих лет газеты охотно публикуют любое высказывание Армстронга, но до недавнего времени он не находил возможным выступить за расовую интеграцию. Я думаю, это - нечестно. Почему он не сделал этого еще десять лет назад? По-моему, ему просто не нужна сегрегированная аудитория" 8.

Джо Глейзер мгновенно отреагировал на брошенное его подопечному обвинение. "Если Сэмми Дэвис хочет обсуждать поведение Армстронга, чтобы попасть в прессу, - заявил он, - пусть себе делает это. Луи не собирается вступать с ним в полемику. Кого интересует мнение Дэвиса?" 9.

Мы не можем так же резко отмахнуться от заявления Дэвиса, как это сделал Глейзер. При том внимании, которое уделяла ему пресса, Армстронг действительно мог бы гораздо раньше выступить с заявлением по расовой проблеме, особенно не рискуя при этом своей карьерой. Но вспомним, что десять лет тому назад, о которых говорит Дэвис, со сцены быстро начали сходить биг-бэнды и Луи пришлось заново строить карьеру с помощью малого ансамбля "All Stars". В те годы движение за гражданское равноправие еще не охватило широкие массы негритянских трудящихся. Любой решительный шаг Армстронга в поддержку этого движения сделал бы невозможным его выступления в южных штатах, да и во многих городах Севера тоже. В этих условиях ансамбль "All Stars" мог развалиться прежде, чем начал свою концертную деятельность. Пожалуй, только к 1952 году Луи почувствовал себя достаточно уверенным, чтобы во всеуслышание сказать то, что думал, но и тогда это оттолкнуло от него определенную часть белой аудитории. Что же касается обвинения со стороны Дэвиса в том, что Луи играл для сегрегированной аудитории, то не надо забывать: так было всегда по той простой причине, что другой аудитории в США долгое время вообще не существовало.

Как бы то ни было, но этот инцидент не повлиял на карьеру Армстронга, и позже он неоднократно выступал против проявлений расовой дискриминации в США. Когда в декабре 1959 года репортер "Нью-Орлеанс Таймс" спросил, почему он не приезжает в свой родной город, Луи ответил: "Меня принимают во всем мире, и если в Новом Орлеане меня тоже согласятся принять, то я туда вернусь" 10.

Во время знаменитого марша негритянских борцов за права в Сельме Армстронг заявил корреспонденту Ралфу Глейзону: "Если бы Иисус Христос был негром и участвовал в марше, его бы точно так же безжалостно избили, как избили участников этого марша" 11. В том же 1959 году в беседе с репортером негритянского журнала "Джет" Луи специально подчеркнул, что не собирается гастролировать в Новом Орлеане, поскольку там все еще запрещены совместные выступления негритянских и белых артистов. "Я не поеду в Новый Орлеан, белые граждане которого безнаказанно могут избить и даже убить меня. И если мне никогда не придется снова увидеть мой родной город, то меня это не очень-то и огорчит" 12.

Но хотя Армстронг в конечном счете и занял четкую позицию в вопросе расовой дискриминации, он всегда проявлял осторожность и умеренность, стараясь не переходить определенные границы. Как и прежде, Луи не хотел осложнять свою жизнь ненужными конфликтами. Неоднократно встречавшийся с ним корреспондент "Харперз Мэгэзин" Лэрри Кинг писал в 1969 году: "Армстронг очень неохотно говорил о гражданских правах. Впервые я затронул эту тему в антракте его концерта в Атлантик-Сити, когда он отдыхал в маленькой, тускло освещенной уборной. В ответ я услышал... храп. Когда в следующий раз я повторил свой вопрос, Луи мне сказал: "Знаешь, дело не в цвете кожи. Хорошие и плохие люди есть и среди белых, и среди черных. Тигарден, как и ты, белый техасец. Так вот я ему обычно говорил: "Джек! Ты - беляк, а я - пиковой масти. Но и у тебя, и у меня есть душа. Давай лучше оставим все эти споры и будем играть". Но однажды, пишет Кинг, "Армстронг вдруг сам заговорил о расовой дискриминации, вспоминая о том, что представляли собой гастроли по южным штатам в годы его молодости" 13.

Конечно, как все негритянские артисты его поколения, которым приходилось сталкиваться в жизни с невероятными трудностями, Армстронг проявлял гораздо большую сдержанность, чем воинственно настроенные молодые негритянские "развлекатели". Не удивительно, что американское правительство вскоре начало направлять Луи за рубеж в качестве посла доброй воли. В 1956 году Эйзенхауэр пришел к выводу, что русские успешно используют культурный обмен, и прежде всего музыку и танцы, в пропагандистских целях. Президент запросил у конгресса пять миллионов долларов, чтобы нейтрализовать идеологическую деятельность СССР. Половина этих денег предназначалась для организации выставок, другая - для ознакомления зарубежной общественности с американской культурой. Как писала "Даун-бит", "госдепартамент снова заявил о том, что во многих странах мира растет интерес к джазу" 14.

Возможно, интерес к джазовой музыке действительно возрастал, но госдепартамент явно хитрил, выступая с подобными заявлениями. Это был период, когда негритянское движение за равноправие все больше набирало силу, оказывая растущее давление на местные и федеральные власти. Пресса постоянно публиковала сообщения о сидячих забастовках, маршах протеста, требованиях открыть университеты южных штатов для негритянской молодежи и предоставить проживающим на Юге неграм возможность голосовать, о выступлениях за десегрегацию ресторанов и других общественных мест. А на внешнеполитической арене американское правительство и прежде всего непримиримый антикоммунист, государственный секретарь Джон Фостер Даллес пытались в это время не допустить распространения советского влияния в странах Азии и Африки. Расовая сегрегация в Соединенных Штатах давала советской пропаганде на эти континенты важный козырь. Вот почему госдепартамент решил использовать негритянских джазменов в качестве послов доброй воли.

Армстронг не сразу попал в число избранных. Сказывались опасения, вызванные его заявлением о Литл-Роке. Но в 1960-е годы в Европе, Южной Америке, Японии - повсюду публика встречала Луи с таким энтузиазмом, что в конце концов правительство преодолело свои сомнения и стало направлять его в зарубежные турне по различным, прежде всего африканским, странам. (Во время этих поездок наряду с политическими преследовались и чисто коммерческие цели. Не такой человек был Джо Глейзер, чтобы тратить время попусту.)

Совершенно ясно, что Армстронга использовали для оправдания системы расового неравенства, которую он не мог одобрять. Луи никогда публично не высказывался на этот счет, и мы не знаем, что в действительности он обо всем это думал. В политике Луи разбирался плохо, но, конечно же, не был настолько наивным, чтобы не понимать цели госдепартамента. Поведение Армстронга, думаю, определялось двумя основными факторами. Прежде всего надо сказать, что в те годы его аудитория состояла главным образом из белых. Именно белые чаще всего покупали пластинки Луи, смотрели фильмы с его участием. Благодаря им он стал богатым, получил широкую известность. Армстронг чувствовал себя обязанным своим белым поклонникам и не хотел выглядеть неблагодарным. В то же время многие негры, и прежде всего негритянская молодежь, не только отвернулись от Армстронга и его музыки, но и резко осуждали Луи за нежелание открыто выступить против расовой дискриминации. Армстронга очень ранили эти обвинения. Возмущаясь существованием в стране расизма и, безусловно, поддерживая усилия, направленные на его ликвидацию, он в то же время отказывался солидаризироваться с деятельностью воинственно настроенных негритянских организаций, которые обвиняли его за это в низкопоклонстве перед белыми, в подражание "дяде Тому". Некоторые участники движения за гражданские права видели в нем чуть ли не своего врага, и это мешало ему занять более четкую позицию в отношении госдепартамента.

Зарубежные поездки Армстронга широко освещались мировой печатью. Газеты и журналы регулярно публиковали материалы и фотографии с изображением Луи, обедающего с главами государств в экзотических одеяниях или играющего на трубе перед толпой встречающих его поклонников, которые тут же, прямо на аэродроме, танцуют под его музыку. Все это выглядело настолько впечатляюще, что известный радио- и телекомментатор и продюсер Эдвард Марроу организовал съемку поездок Армстронга. Из полученной кинохроники сделали часовую телепрограмму под названием "Салют Сэчмо", дикторский текст которой читал сам Луи. В начале 1957 года ее показали по телевидению, а немного спустя, добавив ранее отснятый материал об Армстронге, смонтировали документальный музыкальный кинофильм "Великий Сэчмо". Незадолго до этого, в конце 1956 - начале 1957 года, Милт Гэблер выпустил тщательно подготовленный альбом из четырех дисков, своего рода музыкальную автобиографию Армстронга. Таким образом, через десять лет после выступления в "Карнеги-холл" Армстронг стал одним из наиболее знаменитых американцев. Ни один из соотечественников Луи не был так широко известен за рубежом, как он.

Все чаще грампластинки Армстронга становились бестселлерами. Вслед за "Blueberry Hill" самой популярной записью года стала песня "Mack the Knife" из музыкального спектакля "Трехгрошовая опера" Бертольта Брехта и Курта Вайля, создавших его по мотивам "Оперы нищего" Джона Гея. Идея выпустить такую пластинку, судя по всему, принадлежала сотруднику фирмы "Columbia", большому любителю джаза Джорджу Авакяну. Она оказалась исключительно удачной. Армстронг вырос в тех же условиях, в которых живут персонажи пьесы, забулдыги и подонки, составляющие "дно" общества, а опекавший когда-то Луи "Блэк" Бенни Уильямс вполне мог служить прототипом одного из главных "героев" спектакля - хитрого негодяя Мэкхита.

Сеанс записи состоялся 28 сентября 1955 года. Уже через несколько месяцев пластинка заняла шестидесятое, а затем двадцатое место среди записей, пользующихся наибольшим спросом покупателей.

В 1963 году один из театров Бродвея решил поставить музыкальный спектакль "Hello, Dolly", драматургической основой которого послужила пьеса Торнтона Уайлдера "The Matchmaker" 15. Незадолго до премьеры продюсер решил, что было бы неплохо выпустить в рекламных целях пластинку с записью заглавной песни. Начали искать исполнителя. По словам Милта Гэблера, кандидатуру Армстронга предложил некий Джек Ли, представитель музыкальной издательской фирмы "Е. Н. Morris", напечатавшей партитуру будущей постановки. "Ли направился к Глейзеру, которого знал многие годы, - пишет Гэблер, - с тем чтобы ангажировать Луи. Джо всегда охотно принимал такого рода предложения, поскольку записи пользующихся популярностью песен с удовольствием брали на радио. Так как трудно было предсказать, насколько успешным окажется все это предприятие, он потребовал вперед деньги за участие Армстронга в сеансе, а также подписал контракт на гонорар в виде отчислений за каждый проданный экземпляр будущей пластинки". 3 декабря 1963 года Армстронг вместе с ансамблем "All Stars", усиленным группой струнных инструментов, записал "Hello, Dolly".

Как свидетельствует Корк О'Киф, Глейзер сразу же почувствовал, что пластинка будет пользоваться огромным успехом. Вскоре после выхода первой партии тиража О'Киф пришел в офис Глейзера. Поставив пластинку на проигрыватель, возбужденный менеджер забегал по кабинету, восклицая: "Нет, ты послушай, Корк! Это же явно бестселлер!"

Глейзер не ошибся. В феврале 1964 года "Hello, Dolly" заняла семьдесят шестое место среди самых популярных записей, а уже в мае, потеснив диск ансамбля "Биттлз", вышла на первое место. Такой фантастический успех побудил фирму немедленно заключить новый контракт, по которому Армстронг вместе со своим ансамблем, в состав которого теперь вошли еще струнные и язычковые духовые инструменты, сделал записи своих наиболее известных пьес, включая "Blueberry Hill" и "A Kiss To Build a Dream On". Выпущенный вскоре альбом сразу же занял первое место в списке наиболее популярных дисков.

"Hello, Dolly" и альбом не долго держали пальму первенства. Уже через неделю их обошли другие пластинки. Но все равно это был подлинный триумф. Музыкальная карьера Армстронга достигла своего апофеоза. Мальчик из новоорлеанского гетто взошел на вершину шоу-бизнеса. Ежедневно его записи звучали по радио, он улыбался с экранов телевизоров, Луи стал непременным участником самых популярных телепрограмм, не менее одного раза в год он снимался в кино. В Новом Орлеане восторженные поклонники Армстронга объявили хижину на Джейн-Элли, в которой родился их "Сэчмо", историческим памятником. Такую честь в Америке до сих пор оказывали только президентам. К сожалению, пока раздумывали над тем, как лучше сохранить ветхое помещение, местные строители, расчищая место для нового здания, снесли его бульдозером.

Несколько иначе относились в ту пору к Армстронгу ценители джаза. До начала 1960-х годов, когда резкое ухудшение здоровья Луи стало заметно сказываться на его игре, некоторые музыкальные критики по-прежнему считали его великолепным джазменом. Однако другие придерживались иного мнения. Временами Армстронг действительно демонстрирует хорошую игру, говорили они, но в целом его выступление - это скорее эстрадное представление, нежели концерт музыки. Что же касается любителей джаза, то большинство из них перестало посещать его выступления, покупать его пластинки, смотреть телепрограммы с его участием. В 1950-1960-е годы появились гораздо более интересные джазовые исполнители. Верность Армстронгу сохранили лишь те, кого одолевала ностальгия по старым добрым временам.

Но если любители джаза отвернулись от Армстронга, то широкая публика, наоборот, проявляла к нему самый горячий интерес, поскольку в свои шестьдесят лет Луи Армстронг стал живой легендой.

1 "Down Beat", 1 июля 1949 года.
2 "Down Beat", 26 августа 1949 года. После объявления о своем уходе Тигарден еще целый год выступал вместе с оркестром. - Прим. автора.
3 "Down Beat", 22 февраля 1952 года.
4 Из интервью Джексона Берри с Бейкером.
5 "Down Beat", 31 декабря 1952 года.
6 Отдельные главы книги под названием "Моя жизнь в музыке" опубликованы в русском переводе в журнале "Театр", № 10, 12 за 1965 г. и в № 2 за 1966 г. - Прим. перев.
7 "Down Beat", 31 октября 1957 года.
8 Материалы Института джаза.
9 Материалы Института джаза.
10 "Down Beat", 7 января 1960 года.
11 Gleasоn R. Celebrating The Duce, стр. 35.
12 "Jet", 26 ноября 1959 года.
13 "Harper's", Ноябрь 1967 года.
14 "Down Beat", 8 августа 1957 года.
15 "Сваха" (англ.).

 

TPL_BACKTOTOP